Индийский носорог

Самка по кличке «Монька» прибыла в Москву в 4-х летнем возрасте. Жила в Московском зоопарке с 1863 по 1887 гг. Умерла в возрасте 28 лет.
Чучело носорога экспонируется в Верхнем зале, скелет — в зале Сравнительной анатомии. Существует несколько версий появления индийского носорога в Московском зоопарке.

Фотография Моньки в четырёхлетнем возрасте

из статьи Р. Габриеляна (1955 г.)

По данным архива Московского зоопарка носорог был подарен Великим князем Константином Николевичем. В заметке (1873 г.)
о носороге С.А. Усова (профессора Московского университета, одного из основателей Московского зоологического сада) указано, что самка носорога была приобретена в Калькутте Нахичеванским городским головой Гайрапетовым, который представил её Великому князю Николаю Николаевичу Старшему, который и подарил её Обществу Акклиматизации, курировавшее зоосад).
По архивным данным Зоологического музея носорог был приобретён М. Налбандяном в Калькутте. Однако самостоятельно вручить подарок Московскому зоосаду М. Налбандян не смог, т.к. по возвращении из Индии в Россию он был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Однако с помощью его близкого друга Нахичеванского городского главы Гайрапетова подарок был доставлен по назначению. В подтверждении этой версии свидетельствует переписка М. Налбандяна и заметка Р. Габриеляна.

Из очерка С.И. Усова «Носорог Московского зоологического сада»

(1873 г.)

Известно, что носорог прибыл из Индии морем. «Привезли носорога в особо устроенной фуре, имевшей вид большого ящика на четырёх колёсах очень и очень здоровых, как колёса дрог, на которых возят колокола. Фуру сняли с колёс, открыли переднюю дверцу, выломали кормушку, и по небольшому помосту носорог сошёл довольно спокойно, очевидно было, что он устал и ещё не разломался с дороги. На шее носорога был толстый ошейник с кольцом, к которому примыкала довольно длинная, толстая цепь. Дали корму — носорог тотчас же начал жевать сено, а потом прилёг. Вбили в землю толстый кол и к нему закрепили конец цепи. <…>

Фотография Моньки из архива Московского зоологического парка.

Сведений о поимке и доставке в Москву этого носорога не было доставлено никаких, сказали лишь, что его звали Семирамидой. Первый служитель зоологического сада, отставной унтер-офицер Конон Иванов, служивший впоследствии в штате Московской полиции, принял носорога в свое заведение, из Семирамиды разжаловал в Миремисы, впрочем и это имя не долго продержалось. Иванов изменил его в Моньку, и носорог с кличкой Моня, Монька иногда Монечка живёт до сих пор. Должно заметить, что привезённый носорог не знал своего имени Семирамида, а к Моньке привык очень скоро, вероятно первое имя было слишком длинно. С первого же разу Монька оказалась весьма ручною, она спокойно дала себя вымыть, вымазать свиным салом, ела из рук хлеб. <…>
Иванов скоро сдружился со своей воспитанницей, завёл кнутик и недели через две стал на ней ездить верхом — Монька слушалась... <…> Гладить Моньку мог решительно всякий, и у каждого она брала корм из рук, однако же, казалось, она знала только Иванова».

Летом 1863 г. во время устройства помещений для будущего Московского Зоологического сада, предназначенные для этого сада животные помещались на нанятом для этой цели большом дворе князя Касаткина на Грузинской площади. К осени были построены помещения на Пресненских прудах и туда необходимо было перевести животных. «Как приняться за переводку носорога через Грузинскую площадь, на расстоянии от сада сажень 200 с небольшим? Думали, думали и придумали: вызвали жандармов для охранения кортежа от толпы и остановки экипажей (лошади могли со страху понести), созвали толпу плотников и других рабочих, человек с 20, к концу цепи для тяжести привязали бревно и тронулись в путь. Иванов шёл с кнутиком и вёл носорога, я впереди с хлебом, рабочие при цепи и с боков. Лишь только вышли за ворота двора, как носорог приостановился, приложив уши, рванулся вперёд, оборвал цепь у бревна, и понёсся, опустив голову вдоль по площади, мы все за ним. Добежав до половины площади, мне как то удалось сунуть в разинутую пасть Моньки кусок хлеба, она вдруг приостановилась и стала жевать, только движение ушей показывало в ней оставшееся беспокойство. Мы её подкармливать, Монька идёт, и уже в сад через задние ворота, через мостик и наконец до места дошла совершенно спокойно, даже местами приходилось подгонять её кнутиком. Во время этого перехода искормили Моньке, оказавшего на неё магическое действие, чёрного хлеба 27 фунтов с небольшим. <…>
30 января 1864 года открыт был зоосад для публики. Монька не оставалась равнодушной к посетителям, она как-то таурилась в первое время, меньше ела, среди дня меньше лежала. Недели через две она попривыкла к народу, перестала обращать на него внимание, разве, разинув пасть, подходила к загороди, выпрашивая таким образом у посетителей хлеба, до которого она и до сих пор великая охотница. <…>
Скоро 10 лет, как живёт Монька в Московском Зоологическом саду. Со времени привоза Моньки в Москву она значительно выросла и потолстела…. <…> Судя по тому количеству корма, которое съедает Монька, впрочем на корм крайне не прихотливая, не мудрено объяснить себе увеличение её роста. Однажды прислужник доложил мне, что Монька нездорова, отрубей не ела, да и вообще ест мало, и мало пьёт. Оказалось, что в этот день она съела всего 10 фунтов хлеба, 3 берёзовых веника, около 2 с половиной пудов сена и выпила лишь 5 вёдер воды, т.е. половину обыкновенного количества».